Сегодня в преддверии 80-летнего юбилея Николая Федоровича мне хочется вспомнить о моих уже далеких студенческих годах, когда он покорял всех нас своей организованностью, ответственным отношением к делу, разумной требовательностью и удивительной человечностью. Впервые я встретился с Н.Ф. Киркачем в 1959 г. Это было в конце августа после вступительных экзаменов в ХПИ. Несколько десятков абитуриентов толпились у стенда возле входа главного корпуса, на котором должны были появиться результаты вступительных экзаменов после заседания приемной комиссии. И вот наступил долгожданный момент – на крыльце появились 2 человека: один из них седовласый и несколько сутуловатый (это был декан МШ факультета Ф.К. Королев), а другой – моложавый, с военной выправкой и с очень симпатичной улыбкой. Как позже выяснилось, это был зам. декана МШ факультета Н.Ф. Киркач. Ф.К. Королев сказал, что списки будут вывешены на стенде через 2 – 3 часа, но нам очень хотелось узнать заветное «поступил – не поступил» сразу, сейчас и немедленно.

И тут они нас уже в первые минуты нашей встречи одновременно и поразили и удивили своей памятью: Филипп Кузьмич, сначала спрашивал фамилию и, немного подумав, давал ответ, а Николай Федорович обладая хорошей зрительной памятью, просто стоял, глядя на абитуриента, говорил: ты поступил, ты поступил, ты нет… Абсолютно закономерными были наши попытки выяснить свой статус как у одного, так и у другого, а на всякий случай, и проверить. И когда я вновь предстал перед Николаем Федоровичем, он с улыбкой произнес: «Я же тебе уже говорил, что ты поступил!». Как потом выяснилось, что все их ответы оказались абсолютно точными.

И вот мы стали студентами. Студентами необычными. В своем роде первыми, так как именно мы впервые начали совмещать на стационаре учебу с производственной работой – полнокровной, полноценной, 8-часовой. И именно это обстоятельство позволило нам очень сблизиться и, можно сказать, подружиться с зам. декана Н.Ф. Киркачем, которому, с одной стороны, необходимо было заниматься очень объемной организационной работой по обеспечению синхронной работы студентов не только на разных заводах, но и с разным режимом работы (одно-, двух- и трехсменной) даже на одном и том же предприятии, транспортировки студентов на работу и после нее, учебным процессом и т. п. А с другой – обеспечивать его высокий уровень, т. е., чтобы наша работа на заводах никоим образом не сказывалась на качестве получаемых знаний. За время учебы по такой схеме, а это три семестра (!), нам многократно приходилось встречаться с Николаем Федоровичем как индивидуально, так и на уровнях групп и потока. Разговор при таких встречах всегда был конкретным и довольно жестким, особенно тогда, когда имели место какие-то нарушения трудовой или учебной дисциплины. В таких случаях особенно «доставалось» старостам (в нашей группе МШ-19г О.А. Топоров) и комсоргам (в нашей группе это был я). Но что нас всегда поражало? Каким бы жестким не был разговор, он всегда был очень человечным, т. е. был направлен не столько на наказание провинившегося, сколько на осознание своей вины и с огромным желанием оказания реальной помощи ему.

За время нашей учебы в институте Николай Федорович прошел путь от заместителя декана до первого проректора, но независимо от занимаемой должности он всегда был к нам очень уважительным, всегда находил время остановиться при встречах и спросить, хотя бы бегло, об успехах, семейных делах (я был уже женат, и у нас был сын), о проблемах и т. п.

В наших сердцах всегда сохранится светлая память о Николае Федоровиче Киркаче и искренняя благодарность за ту жизненную «науку», которую он нам дал за долгие годы общения с ним. Для нас он всегда останется примером мудрого, уважительного отношения к Человеку в сочетании с высокой требовательностью к нему и принципиальностью.